(сказка Ольги Снегиной)
На зимовье был ранний вечер. Из своей комнатки, что определили для неё хозяева, вышла изможденная женщина средних лет и, сойдя крыльца, опустилась тут же на ступеньку, прислонившись головой к толстому бревну, что служил опорой для навеса над крыльцом. Была она неопределенного возраста - то ли молодуха, то ли старуха. Тело было стройное, коса длинная. Лишь по выражению лица, по положению тела понятно было, что сил у нее совсем не остается. Откуда ни возьмись, появилась толстая собака на коротких ножках, таксами такие называются, села рядышком. Тут и вторая собачонка поболее откуда-то взялась, а там и третья с четвертой откуда-то вынырнули и у ног женщины сели.
Усадьба была знатная, как в старину, из толстых бревен дом большой сложен с крыльцом высоким. Двор был огромным. Места там хватало и лошадям и другим животным, деревья и цветы, кусты разные росли на территории двора.
Женщина подняла голову, с трудом осмотрелась вокруг и, приметив молодую осинку, собрала все силы, встала и, покачиваясь, побрела к деревцу. Собаки посеменили за ней. Подойдя, женщина тяжело привалилась к нему спиной, постояла, сколько ноги удерживали и сползла вниз по стволу, успев кинуть непослушной рукой большой платок с плеч на землю. Легла на платок, собаки расположились возле нее кругом. Лежала долго, почти не шевелясь, закрыв глаза.
Собаки не давали никому подходить к ней. А любопытных было достаточно - это и гости-охотники, вернувшиеся с добычей на зимовье, человек 5-6, хозяин с хозяйкой да дети их взрослые – дочь на выданье да сын-подросток. Всем было любопытно, что за гостья чудная у них объявилась. Вроде пришла неизвестно откуда… сама… пешком по лесу, да еще с этой смешной толстой собакой. А тут и свои, родные собаки, как-то странно себя повели, ходят вокруг этой женщины, в лицо заглядывают, скулят жалобно. Чужую собаку не трогают, более того, пес, что побольше, принес ей косточку из тайника своего. Не понятно все это, оттого и тревожно.
Хозяйка подначивает мужа спросить у гостьи чего ей надобно, но хозяин сам оробел, чувствует, что не просто все это, что-то важное должно произойти.
А гостья, пролежав в полузабытьи на земле несколько часов, поднялась тяжело, накинула платок на плечи и сама подошла к хозяйке. И собаки гурьбой за ней. Спросила, есть ли где здесь поблизости река или родник лесной. Хозяйка махнула рукой в сторону густого леса: «Там, за лесом». Женщина посмотрела на местного пса, что побольше других был и как бы мысленно спросила: «Доведешь?» Пес кивнул в ответ - в этом хозяйка побожиться могла. Женщина попросила большое полотенце и, взяв его и накинув поверх платка на плечи, пошла в сторону леса за псом. Остальные собаки потрусили следом.
«Темнеет уже» - крикнула вслед хозяйка, но гостья лишь махнула рукой.
Уже светила полная луна. За вечерним столом собрались все жители зимовья. Стол был большой, сколоченный из толстых обтесанных досок, цвета солнца. На столе стояла привычная еда – мясо, приготовленное большими кусками, картошка, соленые груздочки, огурчики, большой и красивый каравай, чай кипел в самоваре, стояли отдельно ягоды. Шла неторопливая беседа.
И вдруг из леса, прямо по серебряной тропе, которую на траве прочертила луна, двинулась процессия. Впереди шел большой пес, он как бы указывал дорогу, за ним, неся что-то двумя руками, шла женщина. Замыкали шествие остальные собаки.
За столом смолкли разговоры. Так в молчании женщина с собаками приблизилась к столу. И тут стала заметна произошедшая с ней перемена. Она больше не была слабой и больной, конечно, и резвой ее было не назвать. Но чувствовалась в ней сила и достоинство. В руках она держала какой-то странный кувшин с водой.
У одного гостя глаза стали сальными, да и было от чего. Женщина выпрямилась, походка стала ровной и неспешной, светлые волосы заплетены в косу, с лица ушла усталость и боль. Теперь гостью можно было назвать красавицей. Женщина заметила неприятный взгляд и, повернув лицо к охотнику, даже не замедлив шаг, произнесла: «Оставь при себе свою похоть, если не хочешь не только сам до конца дней расплачиваться за нее, но и детей обязать это делать. Наказывать я умею, а вот прощать пока не научилась». Каким-то холодом повеяло от этих слов. Все, как по команде, немного скрючились.
Женщина же, не глядя по сторонам, пошла к главному входу в дом, стала подниматься по ступенькам вместе с собаками.
В дверях дома появилась хозяйка, решительно преградив путь. Незнакомка остановилась, глянула ей в глаза и сказала: «Отойди, время пришло». Хозяйка как-то странно осела на пол, а гостья вошла в дом, неся обеими руками перед собой свой кувшин. Пройдя через всю комнату, она остановилась перед закрытой двухстворчатой дверью. Оглянулась на хозяйку и попросила: «Открой».
- Нееееееееееет, - закричала та в ответ.
Гостья тяжелым взглядом обвела комнату, в которую уже успели зайти все, кто был на зимовье. Повернулась к двери и в тот же миг дверь распахнулась. В большой пустой комнате, в клетке из толстенных железных прутьев, стоял страшный косматый мужчина, держась за прутья обеими руками на уровне головы. По избе прокатились испуганные возгласы.
- Не мешайте мне, - попросила женщина.
Гостья смело вошла в комнату и дверь за ней закрылась сама. Тут же откуда-то появились собаки и легли возле двери таинственной комнаты.
Пока все стояли в оцепенении, большая лайка одного из гостей тоже забежала в дом и легла поперек комнаты, преграждая проход к двери. Все молчали.
Первым опомнился хозяин и прикрикнул на собак, но не тут–то было. Собаки остались лежать, лишь шерсть на загривке у них приподнялась и раздалось предупреждающее рычание.
- Да что ж это делается-то , - всплеснула руками хозяйка.
- Давайте-ка, этих псов из дома выпроводим, – подал голос кто-то из гостей.
Но собаки как по команде все вскочили и оскалили клыки. Решено было их не трогать. Да про них просто забыли, потому что из-за двери раздался дикий рев. Так кричит смертельно раненый огромный зверь, желающий смерти своему обидчику. Казалось, даже изба стала раскачиваться от крика и ударов о клетку, где бился зверь. Все люди пулей вылетели из дома, там остались лишь собаки, немного отскочившие от двери и громко лаявшие. Лай потихоньку стих, но рев зверя – нет. В коротких перерывах этого страшного крика слышался тихий женский голос, не то что-то напевающий, не то что-то плавно говоривший.
- Кто это? Что это за чудовище? – спросили ошеломленные гости.
- Это наказание нашего рода, - помедлив, сказал хозяин. - Иногда, в какой-либо семье нашего рода рождается такой мальчик. И эта семья ОБЯЗАНА переехать сюда и жить в этом зимовье. Так было много-много лет. Говорят, что это проклятие рода. И мы обязаны его искупить.
- И как долго вы живете здесь? – спросил кто-то из гостей.
- Да, почитай, всю жизнь уже. Ведь нашему старшему сыну вот уже почти пятьдесят.
- А кто эта женщина? - раздался недоуменный голос.
- Не знаю… - ответил хозяин
- Она сказала, что время пришло, - вдруг встряла в разговор хозяйская дочь.
- Может и пришло, - невесело протянул отец.
А тем временем в доме рев сменился не менее страшным воем. Как будто огромный волк выл изо всех сил, пытаясь выплеснуть из себя переполнявшую его боль. От этого воя закладывало уши, немели руки и ноги, сводило скулы и хотелось бежать куда глаза глядят, лишь бы не слышать его. А зверь все выл и выл. В коротких перерывах его страшной песни был слышен женский голос, тихо напевающий колыбельную.
Все, кто был в зимовье, собрались у стола. Всем было страшно. Гости и рады были бы уехать домой, но кто его знает, в лесу, может, еще страшнее что приключится. Вся хозяйская семья сбилась в кучу, прижавшись друг к другу. Изредка хозяин вставал и заглядывал в дом, но оттуда сразу раздавалось предупреждающее рычание. Так они просидели до рассвета. Вой постепенно стихал, все чаще были слышны песни их странной гостьи. И вот, с первыми лучами солнца на крыльцо вышла женщина, ведущая за руку огромного и косматого мужчину. Все гости уснули, устав бояться, поэтому свидетелями этого появления были лишь птицы, собаки, деревья, трава и ясное утреннее небо, залитое первыми розовыми лучами солнца.
Мужчина отшатнулся, закрыв глаза ладонью, он много лет не видел солнца, постоял, оглядываясь кругом. Гостья потянула его за руку. Они сошли с крыльца и пошли в лес, сопровождаемые собаками. Утро разгоралось. Вскоре стали просыпаться все участники события. Хозяин, удивившись тишине, вошел в дом и в тот же миг тишину разрезал его громкий крик: «Их нет!!!»
Все повскакивали с мест, озираясь по сторонам. Собак тоже не было. Никто никуда не уходил, всем было боязно. Они сидели и ждали, сами не зная чего.
И вот из леса появилась эта странная гостья, ведущая за руку мужчину, уже не такого косматого, умытого и еле тащившего ноги. В полной тишине они подошли к столу, который мигом опустел, сели. Женщина заговорила.
- Это моё проклятие. Это я в сердцах прокляла всех мужчин вашего рода, в ответ на ту страшную боль, которую причинили мне. Я отменяю свое проклятие. Более того, я забираю этого измученного мужчину с собой. Потому что в течении веков мой обидчик превратился в моего внутреннего мужчину. Он не только был в вашем доме, сидя в огромной клетке, не имеющей дверей, не видя дневного света, лишенный всех радостей жизни, всеми забытый, всем в тягость. Но… это все одновременно происходило и в моей груди, ведь именно там жил мой внутренний мужчина. Это не только он испытывал жуткую боль забвения, а я и все женщины нашего рода обречены были стать несчастными. Потому что проклятие работает в обе стороны. Сделав несчастным кого-то, проклинающий тоже теряет счастье. Это закон вселенной. Вот потому я пришла сюда такой обессиленной. Силы мои ушли на вечные упреки, сопротивление, недовольство собой и теми мужчинами, что появлялись в моей жизни. Поняв это, я решила простить. Не предполагала я, что прежде чем простить обидчика, самой нужно очиститься, чтобы силы появились на прощение. Именно это и подсказали мне собаки, уводя к лесной реке. Оттуда же я и чистейшей водицы родниковой принесла, чтобы смыть пелену с глаз моего мужчины. А когда выплакал он обиды жгучие, веками накопленные, умылся водой родниковой, окунулся в лесную реку и тоже очистил себя, то вновь стал самим собой. Теперь нам предстоит не менее трудная задача - привыкать друг к другу, научиться уступать, понимать и, наконец, полюбить своих внутреннего мужчину и внутреннюю женщину.
- Но ведь он как дитя малое, не умеет ничего, его всему обучать надо, - подала голос мать.
- Я думаю, вы ошибаетесь, - ответила гостья - это нам у него учиться нужно. У него было время подумать. Возможно, его советы и подсказки помогут исправить все то, что мы натворили. Ведь не зря каясь, говорят: «Прости, Господи, ибо не ведали, что творили!»
К вечеру, когда страсти поутихли, и вся семья впервые за многие годы села за стол всем составом, слово взяла гостья:
- Мы уходим – сказала она, косматый мужчина лишь кивнул в ответ, - Мы сами должны исправить ситуацию, которую создавали многие века, вовлекая все новых и новых людей в свои беды. Пришло время все исправить. Мы вернемся тогда, когда в наших измученных душах вновь поселится мир и покой.
- Скажи, а почему собаки тебя так оберегают? – задала свой вопрос девушка.
- Потому, милая, что разучилась я верить людям, а верю лишь животным – это тоже результат моего проклятия. Недоверие людям, миру... да и себе тоже. Все это забирает силы, радость жизни и в конечном итоге саму жизнь. Не повторяй моих ошибок, будь открытой миру и людям, принимай все события, даже кажущиеся плохими, как уроки жизни, будь благодарной.
Они встали, женщина накинула платок на плечи, улыбнувшись, взяла за руку мужчину и повела его в лес, по серебристой лунной дорожке, а следом семенила неуклюжая толстая собака на коротких лапках. Они шли в новую жизнь, шли исправлять свои ошибки, учиться любить, доверять и прощать.
